КОНТИНЕНТ АТЛАНТИС
— 32 —
Блок «Альфа 9».
Дорога сюда заняла не больше десяти минут. Возможно, что с учётом открытых шлюзов и сносного освещения — через стеклянные окна в потолке — этот путь можно было проделать и быстрее, но Олег не спешил. Батареи отключились около часа назад, и если монстр, о котором говорил Шариф, хотел покинуть станцию, то он уже её покинул. Если же — нет, то торопиться тем более не следовало.
Олег миновал несколько коридоров, без труда следуя выбранному ориентиру: номерам кабинетов с литерой «альфа», несмотря на то, что в этом секторе больше половины кабинетов вообще не имели никакой нумерации.
Какого-то четкого плана у него не было. В голове — лишь хаос из обрывков информации, «приправленный» изрядной долей эмоций: впервые за всё время своего пребывания здесь, на Атлантисе, у Олега появился, наконец, реальный шанс узнать правду о себе и об истинной цели эксперимента Редберна. Конечно, рассказ старика объяснял многое, но, во-первых, далеко не всё, а во-вторых, можно ли верить безоговорочно всему, что тот сказал? Хотя бы потому, что переданное им послание базировалось на предсказании — на неком туманном «знании будущего», а реальная жизнь вполне могла оказаться сложнее и причудливее любых предсказаний. Да и в каких-либо провидцев Олег не особо верил…
Коридор заканчивался очередным контрольным шлюзом, который на этот раз выглядел не совсем обычно. Помимо стандартных раздвижных дверей — здесь, как и везде, распахнутых настежь, вход в шлюз был заблокирован массивной решеткой из металлокерамики, а еще раньше, перед ней — двумя слоями герметичного стекла, между которыми были установлены гигантские ионизаторы воздуха.
Судя по всему, узкая дверца в решетке отпиралась вручную — с дежурного пульта, который находился здесь же — снаружи, за двадцать метров до шлюза. Впервые на Кроносе Олегу довелось увидеть полностью механическое устройство — без каких-либо следов электроники. Примитивная стальная лебедка: вращаешь рукоять колеса — двери открываются. Однако сначала предстояло преодолеть запертые раздвижные ворота в стеклянных стенах; с помощью чего отпирались они — было непонятно.
«Внимание! Объект Альфа 9. Доступ ограничен», — гласила потускневшая надпись над входом в шлюз. И ниже — желтый треугольник с четырьмя черными пересекающимися кругами — знак биологической опасности.
Со стеклами долго возиться не пришлось. Пара выстрелов и несколько ударов прикладом позволили ему выломать достаточный проем в каждой из воздухозащитных стен. Хотя и не без труда: стекло здесь было настоящее, прочное и почти не крошилось, разбиваясь только на крупные осколки, из-за чего Олег едва не порезался.
Затем настал черед решетки. Момент был не столько технически сложный, сколько ответственный: открывая с помощью лебедки узкую решетчатую дверцу, Олег отпирал вход непосредственно в клон-станцию. И кто знает — кто именно или даже что — сокрыто в её мрачном, давно покинутом людьми чреве?
— Думаю, ты ещё там, внутри, — пробормотал Олег, разглядывая решетку. — Ждёшь, пока я тебя выпущу и уйду в небытие…
Движимый внезапным импульсом, он подобрал с пола осколок стекла и крупно, большими буквами нацарапал прямо на пластиковой крышке пульта: «14 мая, 2092 года. Начало новой эры. Вершинин О.А.»
После чего, сунув осколок в карман, обеими схватился за тяжелую рукоять лебедки.
— Ну, что, Редберн-два, накрывай на стол. К тебе — гости…
Через минуту, включив фонарь, Олег шагнул в темное пространство шлюза. «Экспериментальная станция антропогенной репликации», — когда-то эти буквы встречали каждого входящего сюда человека: доктора, учёного или лаборанта. Сейчас сюда входит он — искатель приключений, невольный сталкер и «терминатор» из прошлого. Палач.
Пройдя по короткому коридору, Олег свернул и миновав еще один шлюз, неожиданно оказался в просторном, с высоким потолком помещении. Яркий луч фонаря осветил огромный пустой холл, а за ним — несколько одинаковых дверей из светлого металла. Это было больше похоже на гостиницу, чем на лабораторию: ни проводов, ни стоек с аппаратурой, ни подвешенных к потолку мониторов.
Чуть в стороне — в нескольких шагах от центра этого странного холла стоял самый обыкновенный стул, на котором неподвижно сидел человек.
— Привет, — произнес он негромко, по-русски, безо всякого выражения. — Наконец-то ты здесь. Входи. Меня зовут Аллан.
Это был молодой человек — не старше тридцати, худой и абсолютно лысый, с бледным, слегка красноватым узким лицом и огромными, без ресниц, водянистыми глазами. Одетый в светло-голубую пижаму и синие сандалии, он походил на пациента клиники, однако в его лице присутствовало нечто неуловимое — то, что делало его совершенно нечеловеческим и каким-то неживым, словно сам он был рожден от гигантского насекомого или мифического рептилоида.
— Привет…
Олег сделал несколько шагов по направлению к Аллану и остановился возле красной светящейся черты на полу, пересекающей зал, держа наготове винтовку.
— Кто ты такой?
— А ты разве не знаешь? — усмехнулся тот. — Я клон. Аллан. Меня создали, пытаясь клонировать Ангуса Редберна. Тебе всё рассказал старик, так зачем же спрашивать?
— Я хочу задать тебе несколько вопросов…
— А потом — убить, — улыбнулся клон, прищурясь. — Я всё знаю, поверь. В тот момент, когда старец передавал тебе «послание от Редберна», я был подключен к его эго напрямую и слышал каждое слово. Собственно, я и впустил всех вас сюда только для того, чтобы понять кто ты, и зачем ты здесь, на моем Атлантисе.
— Так это — твой Атлантис? — переспросил Олег.
— Конечно. Он всегда был моим. Задолго до того, как родился я и задолго до того, как родилась эта никчемная планета… Кстати! — предостерегающе поднял руку Аллан. — Заходить за красную черту не надо. Прости, что я не сказал сразу, но за ней тебя ждут неприятности. Поэтому в меня ты выстрелишь оттуда, где стоишь сейчас. Надеюсь, не промахнешься.
— Я пока не решил, буду ли вообще стрелять, — покачал головой Олег. — Я не убийца, и не способен так просто…
— Будешь, ещё как, — перебил его Аллан. — А за эту услугу я отвечу на все твои вопросы. Да, и чтобы ты больше не колебался, мне нужно кое в чем тебе признаться… Так вот, эпидемию «Мотылька» вызвал именно я.
— Ты?! — не поверил Олег. — Каким это образом?
— Ну, видишь ли, — невозмутимо продолжал клон, — в один прекрасный день они решили уничтожить меня. Лишить, так сказать, жизни. А пока они совещались и думали как бы гуманнее это сделать, я сам, согласись — совершенно справедливо, предпочел избрать свою судьбу. Просканировав эго у нескольких умных, как это ни странно, людей, которые на тот момент даже не были знакомы друг с другом, я получил блестящую идею как отделаться от моих замечательных «родителей» и попутно, на всякий случай — от всего остального мира. Формулу самого вируса я взял в Пхеньяне, у одного из тамошних «сёнгмул» в институте новейших вооружений, а метод его распространения — здесь, на Атлантисе, в лаборатории биомолекулярного синтеза. Готовый рецепт я отправил террористам — фанатикам из «Белого Огня» и, как видишь, они прекрасно справились со своей задачей: я до сих пор жив, а — мир?..
И Аллан снова улыбнулся.
— Скажу честно, рассказывать об этом тебе доставляет мне большое удовольствие, ведь я впервые в жизни говорю с человеком, чьё эго мне недоступно. Вообще, когда ты здесь появился, я чего только не делал, чтобы «прочитать» тебя, но ты всегда оставался говорящим куском органики, не более. Иногда меня это просто бесило, а иногда я думал, что ты не человек, а робот, хотя в твою эпоху таких умных роботов ещё не делали… Надеюсь, я не обидел тебя своими метафорами?
— Ты уничтожил тридцать семь миллиардов человеческих жизней, и после этого преспокойно жил здесь? — проговорил Олег. — Долгие годы, во тьме, один — среди тысяч и тысяч трупов убитых тобой людей, и при этом ты считаешь себя человеком?!
— Тут ты не совсем прав, — заметил Аллан. — Мне вовсе не нравилось прозябать в пластиковой камере и питаться той биопастой, которую вплоть до сегодняшнего дня генерировал здешний реактор цикла. Но у меня, во-первых, не было выбора, а во-вторых, здесь не так уж и скучно. Ведь всё это время я фактически существовал не внутри своей камеры, а в информационном поле, среди чужих эго — в сознании «избранных», как я в шутку называю выживших. Вместе с ними — и с каждым из них! — я жил, страдал и наслаждался жизнью, в меру, разумеется, их скудного и бесцветного разума. Я знаю, о чем думают и о чем мечтают детишки нашего блаженного папочки, я вижу его самого, как на ладони, со всеми его грехами и страхами. Я осведомлен о любом их слове, любой их мысли, любом их чувстве и желании… Но при этом, я не ощущаю с ними ни малейшей общности, поскольку, как ты абсолютно правильно отметил, во мне не так уж и много человеческого…
— Почему ты хочешь, чтобы я тебя убил?
— Я родился как животное — по воле сумасшедших биологов и продажных политиков, ничтожнейших существ, стоящих на три ступени ниже меня на вечной лестнице эволюции. Так пусть хотя бы смерть моя произойдет по моей воле — не от старости или болезни, а от осознания собственного величия и одновременно — собственной никчемности. Да, я не хотел умирать тогда, двадцать лет назад, и я спалил весь мир, чтобы остаться в живых. Но сегодня… Что делать сегодня мне, даже оказавшись снаружи? Играть в ваши детские игры? Жить в вашем унылом мире и исследовать ваши примитивные мозги? Общаться, по сути, с самим собой — ведь кроме тебя никто не способен сказать мне того, чего бы я не знал… И скука, совершенно невыносимая вселенская скука, даже по ту сторону стального купола клон-станции! О, если бы я мог, если бы я имел смелость сделать это сам!
Он замолчал и закрыл глаза.
— Ты пытался убить нас, Алан, — напомнил ему Олег. — Если ты так жаждал смерти, то для чего было охотиться за нами? Ты заставил Косту убить старика, и ты запер в камере Тэй…
— Ничтожества, — открыв глаза, засмеялся Аллан. — Жалкие человеческие организмы… Даже сейчас у тебя не хватает разума, чтобы постичь красоту моих этюдов… Я смеялся как ребенок, глядя как один гуманоид, старательно управляя роботом, ловит, будто слепых котят, других гуманоидов, по сути, своих собственных братьев. Я ликовал, наслаждаясь страстью, с которой два влюбленных сердца разговаривали друг с другом через толстую броню сейфа-накопителя. Я врезался в кабель энергоснабжения аварийной системы и, взломав защиту, добился контроля не столько над сетью, сколько над вашими мозгами! Вы слепо верите компьютерам, вы почти что молитесь «Стэлларку», вы — питекантропы и дикари, и никакая воля к смерти, никакой здравый смысл не в силах удержать меня от того, чтобы не сыграть с вами всё новую и новую злую шутку.
Голос клона звучал всё громче и эмоциональнее.
— Однако теперь шутки кончились. Я знаю, ты пришел убить меня — потому что так хотел мой исходный образец, доктор Редберн. Но твоя решимость скоро испарится, и тогда я обречен еще на долгие и долгие годы существования. Ведь никто кроме тебя, не сможет сделать это — ни инфантильные детки Честова, ни сам Честов, ни тот генетический мусор, что доживает сегодня там, возле Залива.
Так стреляй же, Вершинин! Стреляй, не промахнись. А промахнешься — добей… Ну, что же ты стоишь?!
— Пожалуй, я всё же сделаю по-другому, — негромко произнес Олег. — Я возьму тебя с собой, и пусть твою судьбу решают все. Твоя красная черта — фикция: на Кроносе больше нет энергии.
Аллан злобно сощурился, но промолчал.
— Ну, вот видишь, — удовлетворенно отметил Олег, перешагивая черту, — ничего страшного не происходит. Поднимайся, нам предстоит небольшая прогулка…
— Ты никогда не задумывался над тем, — снова заговорил Аллан, — что быстрее всего на свете приводит человека в бешенство? А я скажу тебе. Правда. Только чистая и беспощадная правда способна превратить в жестокого монстра почти любого из вас.
— О чем это ты?
— Просто сейчас я подумал о том старике, Шарифе…
— Шарифе?
— Ну да. Только он никакой не Шариф. Его настоящее имя Фарух Саттаб Ибрагим. Террорист и убийца, «во имя веры» он убивал женщин и детей, не щадя даже грудных младенцев. Его приговорили к смерти и отправили в Ла-Сорг, на «остров людоедов», но он отличился и там. Подняв восстание, Фарух и его товарищи взяли в заложники людей из охраны острова, но съели их живьём, так и не дождавшись спасительного вертолета сообщников. Однако вместо газовой камеры это чудовище выкупили наследники Редберна, и вскоре с чужой фамилией и подчищенной памятью он прибыл сюда… Как оказывается — для встречи с тобой.
— Я это знаю.
— А ещё… Ты пришел на Кронос с неким юношей. Которого зовут Дэни. Он твой друг, почти брат, и ты бы наверно очень удивился, если бы узнал, как искренне и как сильно он ненавидит тебя — «Белого Червя», как он мысленно тебя называет. Во-первых, потому, что ты начинаешь теснить его с позиции вождя, а во-вторых, что для него гораздо важнее, та девушка, которая, как он считает, должна принадлежать ему, сейчас принадлежит тебе. В первый же удобный момент он попытается нанести тебе удар в спину и отвоевать назад всё, что ты забрал у него…
— И ты думаешь, я в это поверю? — возмутился Олег. — Твоя ложь, возможно, и выглядит правдоподобно, но…
— Но Дэни, увы, совсем не главный и не самый опасный твой соперник. Ты уже догадался — о ком я? Да, это именно он! Ваш замечательный, насквозь религиозный и такой же насквозь лживый папаша. Лично мне, например, вспоминается один эпизод, в котором он и всё та же молодая девушка, о которой я уже упоминал…
— Заткнись! — побагровел Олег. — Я не стану убивать тебя, зато смогу запросто…
— Так вот, — задумчиво продолжал Аллан. — Как-то раз эта странная пара — сейчас ты поймешь, почему я называю их парой — отправилась в небольшую водную прогулку — туда, в уединенный Карфаген, а как известно, в этот город, согласно «обычаям племени», приезжают молодые влюбленные или те, кто хотел бы ими стать…
— Правда это или ложь, но я способен тебя заткнуть…
— Ну, что ты, приятель! Никакой лжи. Ты ведь и бесишься потому, что знаешь: я говорю правду — мы оба это знаем! И ты понимаешь, какое дело: она, эта девушка, в общем-то, догадывалась, зачем они туда едут, но тем не менее, до конца не верила, что такое возможно. Кроме того, я сейчас расскажу о некоторых физиологических моментах, которые, казалось бы, напрямую не относятся к нашему рассказу, зато наглядно объясняют причины того, что произошло по возвращению из Карфагена тогда, памятным вечером — всего-то восемь месяцев назад…
— Встань!
— Скажу тебе больше, приятель. В тот вечер, вернувшись с прогулки, она сама, по своей, так сказать, инициативе, явилась в отель «Сент-Джордж». Наш добрый папочка даже не решился пригласить её, и неясно — оробел ли он от влюбленности или же просто боялся получить в грудь стрелу из арбалета… Да, я забыл сказать, что в то время Дэн и Ника уже проживали в одном жилище, и поэтому для стрелы, как ты догадываешься, имелись все основания… Но это не так интересно. Гораздо интереснее сейчас то, что сказала наша героиня в тот самый момент, когда впервые вошла в спальню своего немолодого папаши…
Ба-бах!
Олег даже не понял, как это случилось. Что-то на мгновенье взорвалось внутри него, в глазах потемнело от гнева, и палец тотчас отреагировал, нажав на спуск. Выстрел был громче обычного — за счёт многократного эха в стенах этого огромного холла.
Стул вместе с Алланом опрокинулся назад, с глухим стуком упав на прорезиненную поверхность пола.
— Мразь, мразь! — Олег с трудом удержался от того, чтобы не выстрелить ещё раз — уже по неподвижно лежащему клону. Его била крупная дрожь, и дрожь эта передавалась на винтовку: ствол её заметно «гулял».
Тяжело дыша, Олег приблизился к телу.
В любом случае, нужно убедиться жив или нет Аллан, прежде, чем покидать клон-станцию, иначе потом не будет конца сомнениям. Он опустил винтовку и склонился над телом, ожидая увидеть кровь, но… крови почему-то не было. Он осветил фонарем всё пространство вокруг — чисто.
— Не понял…
И тут случилось невероятное. Прямо на глазах у Олега — и Аллан, и опрокинутый им стул — исчезли, буквально растворились в воздухе. В ту же секунду Олег почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, и как сам он падает, отбросив фонарь и винтовку — в попытке ухватиться за узкие перекладины в стремительно разверзнувшейся «пасти» пола.
Удар кистей рук о холодную сталь — и вот он уже висит, держась за тонкий стальной прут, протянутый над пропастью. Возможно, это и не пропасть, но сейчас под его ногами ничего нет, поэтому нужно как можно скорее выбираться отсюда.
Олег подтянулся и поочередно закинул локти на ровную поверхность пола, где он только что стоял. Теперь можно немного отдохнуть, а потом…
— Я бы на твоем месте не спешил.
Скосив глаза, в свете лежащего на полу фонаря Олег увидел приближающегося к нему Аллана. Целого и невредимого, что-то насвистывающего на ходу.
— Ну и дела! — воскликнул клон, останавливаясь рядом. — Ты всё-таки клюнул на это. Ты всё-таки выстрелил. Замечательно!
Он аккуратно подобрал с пола винтовку и, нахмурившись, взглянул на счетчик зарядов.
— Здесь ещё почти половина обоймы. Явно хватит на твоих друзей-приятелей в хранилище… Честно говоря, я очень волновался, что ты не поведешься — откажешься стрелять или не подойдешь после выстрела, — продолжал он, направив ствол на Олега, — но у меня не было выбора. Люк утилизации находится именно здесь, и иного способа заманить тебя к люку я так и не придумал. Но, как видишь, сработало!
— Люк… чего? — прохрипел Олег, продолжая держаться за край пола.
— Утилизации, мой друг, — с улыбкой сообщил Аллан. — Там, внизу под тобой — емкость для уничтожения мусора, заполненная несильным раствором кислоты. Прежде чем ты умрешь мучительной смертью, пройдет несколько часов — тебе, наверное, известно, как кислота разъедает тело? Ну, а что поделать, приятель, сегодня явно не твой день.
— Голограмма… — Скривился Олег, только сейчас осознавая произошедшее. — Это была голограмма…
— Конечно! Моя трехмерная проекция, подаваемая сверху, из «кампуса». Я убил вчера полдня, настраивая вектор и трясясь над последней батареей — боялся, что она не вовремя сдохнет. И, тем не менее, всё получилось! В общем, я побежал, ты уж извини, тороплюсь. А тебе желаю весело провести время и не скучать.
Аллан осторожно шагнул к Олегу, намереваясь, очевидно, столкнуть его вниз.
— Куда ты… торопишься… — Уже почти шепотом спросил Олег, начиная чувствовать, как уходят силы. — Останься…
— Ой, прости, пожалуйста! — снова улыбнулся Аллан. — Я же хотел рассказать про свои планы — просто для того, чтобы купаясь в кислоте, тебе было о чем помечтать. Так вот. Сначала я схожу в сектор «Дельта» — расстреляю твоих друзей и устрою себе короткое, но страстное свидание с твоей девушкой — в знак уважения к вашим чувствам. Убив её, я направлюсь на Уровень Четыре. Там мне предстоит провести пару дней, пока я не стану абсолютным. Ну, а затем я очищу Атлантис от остатков бесполезного человеческого материала и начну постепенно осваивать мою новую территорию — твою бывшую планету. Кстати, может, мне стоит поменять её название, ты как считаешь?
— Станешь абсолютным… Что это значит?
— Ну, надо же! А я думал, ты знаешь… Мне всегда кажется, что все обо всём знают. Сужу по себе, так сказать… В общем, Уровень Четыре — это просто название. Никакого уровня на самом деле нет, зато есть ангар. Огромная крытая площадка — там, на северной оконечности Кроноса.
В ангаре, под семью замками, спрятан так называемый «объект XID 2031» — до сих пор неопознанный гигантский искусственный артефакт внеземного происхождения, который они приволокли сюда давным-давно, ещё до меня. Никто не знает, что у него внутри, но считается, что это — некое послание землянам, которое откроется само — когда придёт время. Как ты догадываешься, время наступает сегодня — ведь именно сегодня ты освободил меня, не так ли? В отличие от всех остальных, я всегда знал, что находится внутри «объекта XID 2031», и всегда стремился к нему. Ведь там — не просто послание, там — источник могущества и власти для нового человечества! А кто, если не я, будет являться новым человечеством? Уж никак не твои папуасы с луками и не деграданты из Залива. Одним словом, дел у меня сегодня невпроворот… Кстати, обещаю, специально ради тебя я не просто убью Честова, как остальных, а заживо скормлю его птеродактилям, ведь всё, что я о нём рассказал, было и остается правдой.
— Ты прекрасен, — прошептал Олег, — воистину… Но у тебя есть две проблемы… Которые тебя погубят… Причем — уже сегодня…
— Серьезно? — нахмурился Аллан. — Ну что ж, поделись. Если меня впечатлит, то так и быть — я потрачу на тебя пулю, и ты умрешь быстро, без боли. Итак?
— Первое… — Олег едва шевелил языком. — Ты привык читать мысли… Поэтому тебя легко обмануть… Ты не готов ко лжи, ты слишком расслаблен…
— А что… И правда! — воскликнул клон, задумавшись на мгновенье. — Обмануть меня можно. Но только тому, кого я не «читаю»… Думаю, совсем скоро это станет неактуальным, но всё равно — спасибо. А вторая проблема?
— Вторая проблема в том, что тебе не удастся покинуть станцию… Ты…
И Олег замолчал, словно был уже не в силах шептать. Еще немного и руки начнут срываться; пусть даже с локтями, но висеть здесь долго не получится.
— Что? Ну! Говори…
Аллан присел на корточки, склонившись как можно ближе к голове Олега.
— Давай, шепни мне на ухо. Почему я не выйду со станции?
— Потому… что…
Рука Олега как бы невзначай соскользнула вниз, в карман. Ещё мгновение… Стремительно, из последних сил, с надсадным криком он рванулся вверх и — чирк! — осколок стекла словно молния резанул по открытому горлу Аллана.
— Ааауух!
Аллан издал рычащий и одновременно булькающий звук, и тут же мощный фонтан крови брызнул из его горла наружу, подергиваясь в такт судорожно нарастающему пульсу. Обеими руками держась за шею, клон попытался подняться на ноги, но через секунду упал назад, и завозился по полу спиной, хрипя и задыхаясь.
Его конечности продолжали слегка подергиваться, когда Олег, превозмогая нечеловеческое напряжение, закинул ногу на край пола. Ещё усилие — и вот уже центр тяжести смещен на спасительную поверхность.
Через минуту он лежал на полу, рядом с остывающим телом Аллана — в луже его крови, и блаженно улыбаясь, смотрел в темную высь стального купола клон-станции.
— Рождение нового человечества… А что, звучит неплохо.
Олег приподнялся на локтях и, упершись обеими ногами в тело Аллана, сдвинул его к самому краю люка утилизации.
— Но сначала нужно избавиться от черного наследия старого.
Он столкнул тело в люк. И через несколько мгновений бездна отозвалась далеким, приглушенным всплеском.